Вирусолог Анча Баранова (США): «Если что-то ужасное произойдет, хоть кто-то да выживет»

Почему мир так сильно пострадал от коронавируса и что будет со здоровьем выживших?

Пандемия коронавируса захватила практически всю планету. По данным ВОЗ, в мире насчитывается более двух миллионов заболевших. Больше всего инфицированных в США, Испании и Италии. Во многих странах, в том числе и в России, пик эпидемии еще не пройден. Что нового ученым удалось узнать о болезни, есть ли шанс, что она исчезнет, подобно атипичной пневмонии в начале 2000-х, как сильно пострадает здоровье переболевших коронавирусной инфекцией и стоит ли бояться своих домашних животных рассказала автор популярных научных лекций на YouTube о коронавирусе, доктор биологических наук, профессор Школы системной биологии университета Джорджа Мейсона (США) Анча Баранова.

Сделано в СССР

Новость о том, что прививка от туберкулеза (БЦЖ) с российским штаммом защищает от коронавируса, стала почти сенсацией. Но есть ли основания так считать?

Анча Баранова: По поводу чудесного эффекта БЦЖ мне начали еще недели две назад присылать разные вопросы. Поэтому начала изучать, прочитала и научные статьи, и просто мнения. Мое мнение такое — какая-то связь между БЦЖ и тяжестью COVID-19 точно есть, и ее надо изучать более пристально. Правда, на сегодня все данные у нас корреляционные. То есть у нас есть два факта, между которыми статистическая связь. А именно — в странах, где население больше охвачено БЦЖ, наблюдается меньше COVID-19, и она протекает легче.

 

О каких странах речь, кроме России?

Анча Баранова: Например, Япония, территория Восточной Германии (бывшая ГДР — прим. «Ленты.ру»). Ну и некоторые другие страны, где использовались «советские» вакцины БЦЖ.

 

А почему именно советские?

Анча Баранова: БЦЖ — это вакцина, приготовленная из штамма ослабленной живой бычьей туберкулезной палочки (Mycobacterium bovis). В западных странах делали прививку БЦЖ более «разбавленную», из еще более ослабленного штамма. Она вызывала меньше побочных эффектов, но при этом иммунный ответ она тоже формировала более слабый. Сегодняшняя статистика пандемии указывает на то, что в странах, практиковавших «советскую» БЦЖ, все проходит легче. Но это пока еще ничего не значит.

Биологам очень хорошо известна ловушка корреляции. Например, люди идут отдыхать на пляж, едят мороженое, загорают. Представьте, что науке ничего не известно о существовании третьего фактора — Солнца. Тогда вполне можно было бы подумать, что загар и мороженое связаны между собой. В истории с пандемией роль мороженого играет вакцина БЦЖ, а роль загара — COVID-19. И мы как бы говорим, что чем больше мороженого ты съел, тем эффектнее загар. А дело-то на самом деле — в Солнце.

Эту тему, про БЦЖ, нужно дополнительно изучать. Помогает ли туберкулезная вакцина, мы узнаем, когда пройдут эксперименты in vitro (в пробирке — прим. «Ленты.ру»), а также на животных и на людях. Сейчас, например, начались эксперименты по вакцинации БЦЖ в популяции в Австралии.

 

Эксперимент начали после сообщений о благоприятном влиянии прививки на COVID-19?

Анча Баранова: Именно, но вакцинация там сейчас проводится взрослым. Поэтому нет уверенности, что будут получены какие-то точные научные данные, насколько влияет БЦЖ на формирование иммунитета к коронавирусу. Вакцинация для взрослого и для ребенка — разные вещи, так как иммунная система у них разная.

Ну и в целом вакцина БЦЖ — очень интересная. FDA (управление по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов США — прим. «Ленты.ру»), например, разрешает применять ее для терапии рака мочевого пузыря. Онкология мочевого пузыря — очень затратна. Если удалить этот орган, то потом нужно протезировать. Протез — один из самых дорогостоящих.

Сейчас на ранних стадиях этого рака внутрь мочевого пузыря вливают вакцину. Это делается не один раз. Бактерия, на основе которой сделана вакцина, стимулирует локальный иммунитет. И он начинает уничтожать все «странные» клетки, в том числе и раковые. То есть у вакцины БЦЖ — куча неспецифических эффектов, которые могут быть использованы для других медицинских целей.

 

У антипрививочников вакцина БЦЖ стоит на первом месте в рейтинге самых опасных.

Анча Баранова: Понимаете, в чем дело — в популяции много разных людей. Большинство совершенно обычны, то есть их здоровье в пределах нормы. Некоторые страдают дефектами иммунной системы. Эти недостатки не заметны глазу. Мама просто думает, что ребенок слишком часто болеет. Она не может поставить диагноз иммунодефицита, так как это требует качественного осмотра иммунолога с кучей недешевых анализов. И результат исследований будет приблизительным. Типа: да, есть какой-то иммунный дефицит. Может, он выправится скоро, а может и не выправится. Но реально наличие проблемы раскапывают только очень дотошные родители, у которых имеется терпение, время и ресурсы.

Для большинства семей узнать, в каком состоянии находится иммунная система ребенка, практически невозможно. Соответственно, есть случаи, когда ребенка вакцинировали, а у него ужасная реакция: покрылся сыпью, пошло воспаление, на неделю забыл, как его зовут, и так далее. Такое бывает, но редко. И естественно та мама, с ребенком которой это произошло, потом на всю жизнь становится антиваксером и рассказывает, что ее ребенок — жертва. Ее можно понять.

 

Вакцина от коронавируса еще не появилась, но антипрививочники уже сейчас беспокоятся, что она может быть опасна. На фоне всех ужасов пандемии их страхи выглядят глупо?

Анча Баранова: Мы не знаем, какая вакцина появится, с какой степенью защиты. Сейчас ведутся разработки в США, Англии, Израиле, Китае, России. Препараты совершенно разных типов. И мы не знаем, какая из вакцин окажется наиболее совместима с развитием прочного иммунитета, по возможности — длительного. Никому ведь не интересно, если защита сформируется только у шести процентов населения, к примеру. Побочные эффекты у вакцин тоже могут быть разными. Поскольку про будущую вакцину известно мало, то и обсуждать это все бессмысленно.

Но, с другой стороны, перед обществом сегодня стоит крайне важная проблема — иммунизация. До тех пор, пока вирус будет ходить по планете, экономика будет стоять. Поэтому я думаю, что вакцинация станет в большинстве стран принудительной. Уклониться от нее можно будет, только если аргументы окажутся очень убедительными. Сейчас отсутствие вакцинации кори, краснухи приводит к тому, что эти болезни снова начали подниматься. Корь регулярно регистрируется во многих странах, чего еще лет двадцать назад не было.

Вирусная нагрузка

Многие врачи и ученые говорят, что коронавирус изменит течение всех «простудных» заболеваний. Это так?

Анча Баранова: Сегодня на карантине одновременно сидят много стран. Цель — задушить передачу коронавируса. В среднем один больной COVID-19 может заразить троих. Но одновременно с коронавирусом человечество своим карантинным катком давит и другие вирусы, контагиозность которых, то есть передача, меньше. Под раздачу попадает сезонный грипп, какие-то риновирусы и прочие. Полного геноцида вирусов, конечно, не произойдет, потому что тотального карантина в мире все же нет. Африка свободна, в Мексике режим изоляции невозможен и много где еще. Постепенно выжившие там вирусы снова разнесутся по планете. Но мы ожидаем, что хотя бы на два-три года эпидемиологическая обстановка в мире резко улучшится.

 

То есть грипп в ближайшее время нам будет не страшен?

Анча Баранова: Грипп, конечно же, останется таким же опасным. Просто его станет меньше, так как уменьшится количество активных источников заражения. Рассуждая о том, как новый коронавирус повлияет на остальные ОРВИ, важно понимать, что если вы перенесли какой-то вирус респираторного типа, например, болели бронхитом, то нужно постараться после выздоровления хотя бы месяц поберечься. Потому что вы уже вроде бы выздоровели, но какие-то остаточные явления остались, тот же кашель. Легкие ослаблены, они не восстановились до своего обычного состояния. И если поймать в это время COVID, то это может быть опасно.

 

Уже точно понятно, что COVID с человеком останется навсегда, станет сезонной инфекцией?

Анча Баранова: Я бы сказала, что это наиболее вероятный сценарий. Нам придется с ним бороться либо с помощью коллективного иммунитета, когда переболеют большинство людей, либо путем вакцинации, или комбинацией этих методов. Но поскольку я оптимист, то не сбрасываю сценарий, что вирус просто исчезнет. Почему я так думаю? Предыдущие два коронавируса — SARS (возбудитель атипичной пневмонии) и MERS (возбудитель ближневосточного респираторного синдрома) — так и не смогли закрепиться в популяции человека.

Конечно, можно думать, что они ликвидировались, потому что гениальные, высокоорганизованные люди предприняли санитарные действия, придушившие эти две опасные инфекции. Но мне все же кажется, что решающим в этой битве оказалось то, что эти два вируса не обладали бесконечной возможностью передачи от человека к человеку. С каждой передачей вирус немного ослабляется. Если вы стоите вторым в очереди после летучей мыши, то это плохо. А если пятнадцатым — гораздо лучше. Пока доказательств «вырождения» [нового коронавируса] SARS-CoV-2 у нас нет. Шанс самоликвидации вируса я оцениваю как пять процентов. Он маленький, но совсем исключать такую вероятность нельзя.

 

Вы говорили, что в процессе эволюции вирус приспосабливается к новому хозяину, старается его не убивать. Но с некоторыми вирусами так не получилось. Почему, например, корь и оспа так и не «подружились» с человеком?

Анча Баранова: Корь и оспа — древние вирусы. Они с людьми в течение длительного времени. Человек для кори и оспы — «привычный» хозяин. Коронавирус — тоже древний, наверняка сотни тысяч лет сидел в летучих мышах, а вот в популяцию человека зашел только сейчас. Эволюция «на ослабление» свойственна не всем вирусам, а тем, которые перешли на нового хозяина. Чтобы закрепиться, им нужно приспособиться к жизни в человеке. В городе недостатка в людях обычно нет, потенциальных хозяев у вируса много. Ему не надо прикладывать сверхусилия, чтобы заражать. Поскольку при избытке еще не зараженных хозяев вирус не находится под селективным давлением (влиянием факторов окружающей среды — прим. «Ленты.ру»), то его эволюция идет очень медленно. Как только хозяева начнут заканчиваться из-за вакцинации, из-за того, что переболевшие люди приобретут иммунитет, коронавирус начнет снижать свою инфекционность.

 

Для большинства COVID-19 — невидимка. Некоторые могут так никогда и не узнать, что болели. Другие вирусы могут обладать такими же свойствами или это особенность исключительно этого коронавируса?

Анча Баранова: Для науки это большой и загадочный вопрос. В популяции людей так же, как и в популяции летучих мышей, обитает куча вирусов, которые переносятся бессимптомно. Если начать молекулярно разбирать некоторые из них, то можно удивиться. Достаем какой-то интересный нам белок из вируса, запускаем этот белок в клеточную линию, а он — онкогенный (способный вызвать рак — прим. «Ленты.ру»). Но сам вирус при этом человека не беспокоит, у 60 процентов населения имеются к нему антитела. Какое отношение это имеет к раку, возникающему у людей, — мы реально не знаем.

Вирусы — целая вселенная. Это не то, что мы такие стерильные, и вдруг пришла к нам неизвестная инфекция. Люди постоянно купаются в этом море вирусов. Иногда нас накрывает волной, как сейчас. Мы делаем судорожный вздох, чтобы всплыть. Для того чтобы ответить на ваш вопрос, необходимо проводить вирусные обзоры у населения. Сейчас время от времени в разных странах мира такие вирусологические мониторинги организуются.

Например, с разрешения родителей берут мазки из носа детей. Но необходимы более глубокие исследования целой кучи людей, чтобы сравнить между собой вирусы, посмотреть, у кого они есть, у кого нет, и какое время требуется для их исчезновения из организма, как вирусы взаимодействуют между собой. Эти исследования — дорогие, до недавнего времени считалось, что полученные сведения — ни о чем. Насморк и насморк. Было неясно, принесет эта информация какую-то пользу или нет. Сейчас уже понятно, что регулярные эпидемиологические исследования могут предотвратить ситуации, подобные сегодняшней. Думаю, что в будущем такая аналитика расцветет, деньги на это найдутся. Вот тогда и узнаем, что в нас «сидит».

Но нужно иметь в виду, что даже если мы и напичканы вирусами, инфекционность — это еще не все. Требуется какой-то дополнительный фактор, чтобы это все активировать. Вы, наверное, наблюдали за собой: когда нужно неделю отпахать с утра до вечера и это страшно важно, это дедлайн всей жизни, то вероятность, что в этот период на вас запрыгнет какой-то вирус, очень мала. Но сразу после того, как вы закончили свою пахоту, шансы заболеть многократно увеличиваются.

 

Почему люди с, казалось бы, одинаковыми наборами данных — возраст, анамнез — болеют по-разному? Кто-то не замечает атаку вируса, а другие переносят очень тяжело?

Анча Баранова: Развитие болезни — это продукт взаимодействия систем «вирус/хозяин». Мы сейчас уже знаем, что в разных странах штаммы коронавируса немножечко друг от друга отличаются. Но, в принципе, незначительно. А «хозяева», то есть люди, отличаются друг от друга кардинально. Во-первых, по генетике, а во-вторых, историей своей жизни. Один курил, поэтому легких у него «мало», другой всю жизнь спортом занимался — легкие хорошие. Но у спортсмена при этом может иметься что-то другое. Например, иммунитет ослаблен, а он про это ничего не знает. Огромное разнообразие людей — это сила человечества. Если вдруг что-то совсем ужасное произойдет, хоть кто-то да выживет.

Со стороны же вируса — единственный более-менее научно доказанный фактор, по которому можно спрогнозировать тяжело человек перенесет болезнь или нет, это количество вирусных частиц, которые изначально попали на человека. Условно говоря: вы пошли в магазин, потрогали прилавок, потом провели рукой по носу, губам — заразились. Но скорее всего количество вирусов, которые перенеслись на вас в этом случае, — небольшое. Пока они «разгонятся» в организме до заметного состояния, на это уйдет несколько дней. За это время организм может успеть развернуть иммунный ответ.

Если же вирусная нагрузка изначально высокая, заболевание может протекать стремительно. Помните, в самом начале эпидемии рассказывали про молодого китайского доктора, который одним из первых забил тревогу? Он потом и сам заболел. Рассказывал, что почувствовал это внезапно — шел по коридору больницы и понял, что у него конъюнктивит, сильно чесались глаза. А на следующий день уже лежал с огромной температурой и в конце концов умер. Вероятно, он подхватил огромное количество вируса. Это привело к стремительному развитию болезни и смерти.

 

Но вряд ли человек сможет определить, насколько сильной у него при заражении была вирусная нагрузка?

Анча Баранова: Конечно, пациент об этом сам не узнает. Но в том же магазине, где сейчас стараются соблюдать дистанцию между покупателями, шанс заболеть меньше. А вот если вы вызвали скорую и поехали в больницу с камнем в почках — там вероятность встретиться с высокой дозой вируса выше. Для медработника риск получить большую дозу вируса выше, чем у остальных. Если у вас дома находится больной, также достаточно трудно, даже при соблюдении всех санитарных правил, избежать заражения.

Гены и вирус

Версия, что новый коронавирус связан с генетикой, так как определенные группы этноса переносят болезнь по-разному, — имеет основание? В той же Италии между регионами с одинаковой плотностью населения — драматическая разница в смертности.

Анча Баранова: Все болезни связаны с генетикой. Вопрос — как. Сейчас из Италии пришли данные. Там проверили экспрессию вируса с вариантами гена АСЕ-2 и не нашли корреляции с тяжестью инфекции.

А вот в случае генетических вариантов в локусе TMPRSS2, который кодирует белковые «ножницы», помогающие коронавирусу заходить в наши клетки, такая взаимосвязь вроде бы найдена. Но кроме наличия этого фактора, в нашем геноме может оказаться и куча других.

 

Генотип, который подвержен наиболее тяжелому течению COVID-19, свойственен какой-то нации?

Анча Баранова: Нет, генотип — это свойство конкретного человека. В рамках одной национальности процент людей с каким-то конкретным генотипом может быть большим или меньшим.

Возьмем два противоположных примера — европеоидная и африканская расы. Цвет кожи у них определяется не одним конкретным геном, а взаимодействием нескольких. Понятно, что генетические варианты, способствующие более темному цвету кожи, чаще встречаются у людей в Африке, чем в Европе. Но, в принципе, даже у северного европейца могут оказаться один или два «затемняющих» генных варианта. И это значит, что у него, допустим, будет не белоснежная скандинавская кожа, а чуть оливковая, загорелая.

То же самое и с вирусами. Устойчивость к ним у разных этнических групп немножко разная. Все зависит от типа вируса. Но нельзя сказать, допустим, что русские по своей генетике сильно отличаются от немцев, шведов, поляков — по сравнению со, скажем, вьетнамцами, от которых отличаются. В целом все европейцы, включая русских, более сильно отличаются от азиатов, чем между собой. Но и азиаты, и европейцы еще больше отличаются от африканцев. Однако внутри Африки у нас просто огромное разнообразие генотипов. Расстояние между жителями северной и южной Африки больше, чем между москвичом и жителем Пекина. То есть нельзя сказать, что для обладателей темной кожи опасны эти болезни, а для бледнолицых — другие. Внутри Африки могут быть национальности, особо восприимчивые к вирусу, а другие — совсем нет.

 

Если удастся доказать связь между какими-то генотипами и вирусом, то можно будет определять, заболеет человек или нет?

Анча Баранова: Если пациенту сделать индивидуальное генотипирование, наверное, — да. Но пока точных данных у нас по генотипам нет, через год-два картина прояснится, появятся формулы для полигенных рисков, и такой анализ можно будет провести, а пока — нет. Опять же, никогда нельзя будет сделать вывод, что, скажем, если ты русский — то хорошо, а если татарин — есть опасность тяжелой формы COVID. Допустим, среди русских будет устойчивых 30 процентов к вирусу, а среди татар — 70. Или наоборот. Эти цифры просто для примера. Поймите — человеку ведь важно знать не общенациональный прогноз, а в какую именно долю вошел конкретно он. Не думаю, что такие тесты смогут быстро разработать. Но мы, конечно, все это будем изучать, и рано или поздно разберемся.

 

В Москве ветеринары жалуются на то, что в клиники стали приносить кошек, требуя усыпить. Хозяева боятся заболеть коронавирусом. Есть ли какая-то ясность, могут ли они разносить заразу?

Анча Баранова: Совершенно точно — кошки болеют COVID-19. И болеют не только домашние животные, но и дикие. В зоопарке Нью-Йорка заболели львы и тигры, тест подтвердил коронавирус. Но кошки могут передать этот вирус только своим сородичам. Например, у вас есть два кота, вы начихали на одного, он заболел и заразил другую кошку. Но если вы больную кошку отправите жить к своему приятелю, потому что плохо себя чувствуете и не можете за ней ухаживать, животное для него не опасно. Кошки не могут обратно передать вирус человеку. Это уже доказано. Не надо усыплять своих кошек, выгонять их из дома. Они болеют, но они выздоравливают. Они получили вирус лично от вас, чем они виноваты? Эти прекрасные антистрессовые создания вам еще пригодятся.

 

То же самое касается и домашних собак?

Анча Баранова: Здесь ситуация интересная. Сами по себе собаки COVID-19 не болеют, у них рецептор ACE2 для коронавируса не подходит. Однако собаки способны «прокачивать» через себя коронавирус. То есть он проходит у них через желудок, не погибает, не размножается внутри, а просто выделяется с калом.

Раньше человек гулял с собакой утром и вечером и относился к этому как к обязанности, иногда — тяжелой. А сейчас, в связи с карантином, это стало легальным способом выбраться из дома. Некоторые гуляют по четыре-пять раз за день. Собаки так устроены, что очень любят порыться в мусорке, там много для них интересного и вкусного. Если отпустите собаку с поводка, она побежит в соседскую помойку, найдет там коронавирусные салфетки, с удовольствием их пожует. А потом придет «целоваться» с хозяином и принесет с собой вирус. Но если человек при этом заболеет — это не собака виновата, а балбес-хозяин. Это отсутствие головного мозга принесло хозяину собаки вирус. С собаками сейчас можно гулять только на поводке. Отпускать только в лесу, где нет помоек. И даже играть с другими собаками можно только если вы в этих самых собаках уверены. То есть в их хозяевах уверены, что они не балбесы, и что перед тем, как побегать с вашей дворняжкой, их породистый пудель не порылся в помойке.

Здоровье выживших

Появились ли новые данные о том, как отражается перенесенный COVID в дальнейшем на здоровье человека?

Анча Баранова: Пока известно, что объем легких человека в результате тяжелой формы инфекции может сильно пострадать, вплоть до снижения на 20-30 процентов. Не у всех, но нередко. Больше данных мы получим в среднесрочной перспективе, когда понаблюдаем за этими людьми. Нужно будет следить, не обострятся ли у них уже имеющиеся хронические заболевания, не добавится ли к ним что-то новое. Это нельзя угадать заранее, нужно, чтобы прошло время. Но совершенно понятно, что выздоровевшим понадобится реабилитация, в том числе пульмонологическая.

Сейчас большую озабоченность вызывает то, что у большого количества пациентов, которые тяжело переносят болезнь, имеются неврологические симптомы, указывающие на нейровоспаление. Например, потеря обоняния, вкуса или головная боль. Я не имею в виду мигрень или тех, у кого голова часто болит по любому поводу. А когда головная боль ни с того ни с сего, непривычная. Или другие симптомы — боль за глазами, спутанность сознания, потеря концентрации. У кого-то появляется резь в глазах при взгляде на экран телефона, компьютера. Это знак, что пора экран отложить.

 

Еще говорят, что у выздоровевших большой шанс в дальнейшем получить болезнь Альцгеймера. На чем основаны эти гипотезы?

Анча Баранова: Как раз на симптомах, указывающих на наличие нейровоспаления. На такие мелкие вещи, как потеря вкуса, потеря запаха, никогда серьезного внимания не обращали. Но сейчас очень много исследуют хронические патологии. В частности, вокруг болезни Альцгеймера образовалась большая наука. Человек, особенно с большим коэффициентом интеллекта, может долгое время скрывать от близких свое состояние. Причем он обманывает не только окружающих, но и себя. И ученые активно работают над тем, чтобы выявить признаки старта Альцгеймера. Это помогло бы строить планы на перспективу. Есть у человека впереди еще пять-десять лет осознанной жизни или нет.

Один из объективных тестов — это тест на потерю обоняния. У очень многих людей, у которых затем диагностируется Альцгеймер, присутствует аносмия, то есть потеря обоняния. Причем происходит это не сразу, а постепенно.

Есть более сильные запахи, которые легко узнать, а есть мимолетные, которые труднее различать. Допустим, человек может уловить аромат свежесваренного кофе, но не почувствовать запах свежей травы. В траве вырабатывается вещество, которое взаимодействует с обонятельными рецепторами, а затем с определенными нейронами головного мозга. Если нейроны и рецепторы умерли или их стало меньше, то мы начинаем хуже различать те или иные запахи.

Существует стандартизированная панель запахов. В ней — 14 ароматов разной степени «пахучести». Причем каждый запах можно сделать «погромче» или потише, если покрутить специальную крышечку. По этой панели можно установить интенсивность нюха у человека. Поскольку потеря обоняния — это один из объективных симптомов раннего Альцгеймера, то наличие этого признака у многих заболевших COVID-19 беспокоит ученых. Это значит, что коронавирус взаимодействует с нервными клетками. Насколько стабильной окажется эта проблема — мы не знаем.

 

А точно ли это вирус не из пробирки? Некоторые опытные врачи в беседах не для печати говорят, что он напоминает военный хотя бы тем, что особо не поражает детей, и это якобы значит, что геном у него редактированный.

Анча Баранова: Знаете, сколько у нас болезней, которые обходят детей? Вот хотя бы навскидку тот же рак простаты.

 

На эти аргументы собеседники обычно отвечают, что не может «природный» вирус так косить народ. Сегодня человек себя отлично чувствует, а завтра — уже на ИВЛ.

Анча Баранова: По поводу стремительности — это не так. Если посмотреть на описание болезни, то часто все начинается с затяжного кашля. Потом вдруг человек начинает лучше себя чувствовать, а после этого — снова ухудшение. До этого ухудшения может и неделя пройти, и больше. С конспирологией это никак не связано.

Иногда аргументацию конспирологи с научной точки зрения приводят просто смешную. Я вам уже рассказывала, что мне по мессенджеру прислали снимок гугл-карты. На ней точками отмечен университет Джорджа Мейсона, где я работаю. И штаб-квартира ЦРУ. Между ними черта с надписью: «10 километров». На самом деле между ними 15 километров, ну ладно, это уже неважно. И подпись: «Ничему, что говорит Анча, доверять нельзя, так как она живет рядом с ЦРУ». Ну что я могу с этим сделать? Подобные вопросы и комментарии перебить невозможно, автор уверен в том, что сделал единственно правильный вывод, и спорить с ним бесполезно.

В качестве доказательств конспирологи приводят статью 2015 года в журнале Nature Medicine. Там ученые из США и Китая описывают создание искусственного гибридного коронавируса, который получил возможность размножаться в клетках человека. Конечно, это не очень хорошая работа в том смысле, что ученые поступили не мудро. Ну типа как для прикола перебежать дорогу прямо перед паровозом. Мускул играет, но вообще-то действие не очень мудрое.

Однако если сравнить последовательность этого искусственного вируса и SARS-CoV-2 — это два совершенно разных вируса. То есть ученые в данном случае от паровоза все же нормально уклонились. Человечество — попало, но под совсем другой паровоз.

Я смотрела специально на сиквенс SARS-CoV-2 (прочитанная последовательность генетического кода — прим. «Ленты.ру»), потому что мне, как и всем остальным, интересно было. И что? Нет там никаких следов от изменений, внесенных человеком. Если ученый режет РНК или ДНК, то, условно говоря, в местах «склеек» остаются следы молекулярных ножниц. Мы еще не умеем работать как природа. Пока.

Понимаете, очень трудно доказать отсутствие чего-то, этот парадокс известен ученым уже много лет. Всегда найдется, кто скажет: «А вдруг есть? Вот вы 550 раз померили, а померьте еще раз, может, найдете? Может, нужно, чтобы Луна и Солнце посветили одновременно на палладиевый электрод, и тогда там внезапно произойдет холодный ядерный синтез». Наука устроена так, что ей легче доказать наличие чего-то, чем отсутствие. А в конспирологии как раз все наоборот.

16 апреля 2020

Беседовала Наталья Гранина

Источник: lenta.ru